2. Обучение у других или как найти учителя

Шесть лет назад я лежал на пляже под жарким солнцем Пангана и думал о смысле жизни. Мне было 39 лет и больше всего тогда хотелось умереть. А что ещё делать в жизни, которую ты исчерпал?

Долгий девятилетний путь к вершине закончился разочарованием. Я достиг, чего хотел: должности и хорошей зарплаты. Не было только удовлетворения жизнью, удовольствия от неё, а значит спустись ко мне в тот момент Будда и предложи уйти вместе с ним в закат — я бы согласился. Не с радостью, а скорее от безысходности.

Возрастные кризисы не оставляют нас в покое. Они преследуют с упорством океанической волны. Вот она захватывает целиком, даруя восторг и наполненность, но уже через минуту отступает, обнажая реальность из камней и сухих веток деревьев. Те, кого мы считаем близкими, на поверку оказываются очень далёкими, а представление о самом себе очищается от наносных эмоций. И мир предстаёт в сухом остатке крупинок в песочных часах: только что были тысячи, а тут вдруг — ни одной.

В такие моменты человек понимает, что его жизнь — это королевство бомжей. Каждый стремится показать себя только для того, чтобы получить свою порцию одобрения, абсолютно не беспокоясь о том, что он будет делать завтра. Однако аплодисменты смолкают, и зрительный зал переключается на нового героя. В следующем отрезке жизни нужно придумать свежий номер, чтобы получить ещё одну дозу внимания.

В детстве я слушал сказку на пластинке с милым названием «Как муравьишка домой спешил». Если коротко: несчастное насекомое залезло на дерево, и было сдуто оттуда вместе с листком порывом ветра. Оказавшись, по муравьиным меркам, вдали от дома, и осознав, что муравейник закрывается с последним лучом солнца, наш герой отправился в путешествие, преодолевая многочисленные преграды и трудности. Больше всего он боялся остаться в одиночестве и бесславно погибнуть в ночи. Муравьишка успел, но меня всегда интересовал вопрос, что было бы, если бы его поход окончился неудачей.

Вспоминая эту сказку на пляже Пангана, я представлял ситуацию, где он сидит один в лесу, прикрывшись листиком, дрожа от страха и наблюдая за белым диском Луны, взирающим на него сквозь медленно проплывающие тучи… По сказке выходило, что муравья ждала неминуемая смерть в лесу. Правда, от чего именно, не уточнялось. А если представить, что он всё-таки пережил эту ночь и утром вернулся в муравейник? Оказавшись в ситуации неопределённости и пройдя её, смог бы он точно так же, как и раньше, отправляться утром на работу вместе со всеми? Может, увидев «реальную жизнь» не по историям, а своими глазами, он бы полюбил ночь и не стал больше спешить домой?

Я тогда подумал, что слишком часто мы успеваем вернуться до захода Солнца, гонимые страхом темноты, вместо того чтобы повернуться к ней лицом, принять вызов с достоинством. Сделать то самое определённое действие в неопределённых условиях, которое и обозначает рождение человека как личности.

Позже я узнал, что в психологии есть понятие «горькая конфета». Эксперимент, суть которого заключается в том, что трехлётнего ребенка сажают на стул, а на расстоянии трёх шагов от него на стол кладут конфету. Взрослый разрешает ему взять сладость, но запрещает вставать со стула. Это называется мотивационным конфликтом — конфету хочется, но взять её можно, только нарушив запрет.

Пока взрослый в комнате, ребёнок сидит на стуле, но как только малыш остаётся один… В общем, подавляющее большинство детей съедают конфету, а на вопрос «вставал ли ты со стула?» мотают головой. При этом многие плачут (именно поэтому эксперимент и называется «горькая конфета»). Теперь вы понимаете, почему многие скрывают происхождение своего первого миллиона или другого успешного дела? Индивид не может войти в социум и стать самостоятельным, не нарушив запрета традиций. И если бы наш муравьишка опоздал к закату и остался бы один на один с миром ночи, кто знает, может это сделало бы его самостоятельной личностью?

Когда волна успеха отходит, оставляя острые зубы камней, есть два пути. Первый — пытаться всё вернуть, спешить в спасительный мир муравейника, надеясь, что не все двери ещё закрыты. И второй — остаться наедине с тёмными
силами и принять темноту как одну из форм жизни. Здесь многое видится в ином свете, а то, что было принято скрывать, оказывается не таким уж страшным.

Поначалу тебя пугает каждый шорох, но со временем глаза привыкают, и вокруг раскрывается всё тот же мир, только в других красках. Здесь не нужно ничего прятать, и кажущийся минус вдруг становится нормой. Трусость становится осторожностью, уступчивость оказывается гибкостью, а несговорчивость превращается в уверенность. А когда небо становится розово-голубым от поднимающегося солнца, ты понимаешь, что всё, что ты знал о мире, было неправдой.

Из домов начинают выходить люди, и муравейник оживает. Только твой взгляд уже не замылен поиском светлых сторон. Ты знаешь, что кроме света есть тень, и всё далеко не так очевидно, как казалось. Главное, что ты вынес из ночи: стараться быть на кого-то похожим — полное безумие.

Выходя с пляжа, я увидел человека, играющего на каком-то железном барабане. Его руки скользили по поверхности с немыслимой быстротой, а инструмент издавал ритмичную мелодию. Мне вдруг почему-то очень захотелось заиграть так же. Меня не смущало, что таец был плохо одет и не производил впечатления выпускника консерватории. Я только что вышел из ночи, освободив всё то, что раньше считал слабостями, поэтому видел только странный инструмент, легкие руки музыканта и слышал прекрасную музыку.

Я сел рядом и, видимо, мой взгляд обо всём ему сказал красноречивее заготовленного вопроса. Когда ученик готов, то учитель появляется сам. Музыкант улыбнулся, вытащил барабан поменьше из своего рюкзака и произнес: «Follow me!»